Приехали. Теперь уже и теплые майские деньки не в радость. Тридцать пять лет спокойной, размеренной жизни в статусе независимого государства - и опять началась зависимость от кого-то. Думаете, ему не хватило своих пятьсот лет? Сполна! Но было уже поздно рвать и метать, лучшие силы Норвегии были выведены из строя еще в начале апреля, норвежское сопротивление осталось висеть на чистом энтузиазме. Победа Германии выглядит логичной с объективной точки зрения, если не учитывать, что еще в самом начале войны Скандинавские страны заявили о своем нейтралитете. Победа ли? Может, Хальдор и подписал договор, не глядя на него, но признать поражение - еще чего! Пока ты дышишь, пока еще бьется пульс у запястья, надо сопротивляться. Ощущая отвращение к происходящему перед его глазами, чувствуя, как закипает ярость, Хелле невольно радовался и был уверен в своих силах. Ведь настроение страны напрямую зависит от настроения ее жителей, а если уж жители против подобного беспредела, опускать руки так просто они не станут.
И этот молодец, придурок рыжий. Стоит тут, кипит, как чайник, не снятый вовремя с плиты. Ему бы там быть, в стройной шеренге молодцев, шифроваться под примерного арийца, коим правительство Людвига его считает, может, пронесет его еще, так нет же, как обычно! Вытолкнуть бы его самому, да только где-то на задворках сознания радостным колокольчиком звенела мысль: Дания рядом. Да пусть он - придурок, пусть и думать начинает поздно, только он все равно рядом, и от этого на душе легче становится. Раны заживут, царапины на лице исчезнут, пусть сегодня Ось марширует, им недолго гулять здесь. И пусть пока что основная их сила – чистый энтузиазм. Есть хотя бы это – и то хорошо. Стоит начинать продумывать свои действия, возможно, даже на года вперед. Что же, Норвегии не лень, Норвегии сейчас вообще ничего не лень. И король не оставил свое королевство, он и его семья смогли добраться до Британии, и не далее, как сегодня утром, Хальдор обнаружил у себя на столе письмо с королевской подписью.
Но сколь велико не было желание сопротивляться, факты не радовали Норга. Ведь по факту он проиграл, он оккупирован, победители будут навязывать ему идеологию. Его портами теперь распоряжаются они, а на помощь союзников надежды практически нет. Господи, хватит, уже больше нет сил стоять в этой пестрой толпе и смотреть на этот парад так, словно это – очередная смена караула. И пусть большая часть жителей города предпочла не выходить на улицы, а те, кто вышел, был либо законченным безумцем, либо лишний раз мучил себя. Как и Сверриссон с Бердалем. О, здравствуй, отчаяние. Неужели ты знакомо Хальдору?
Ладно, еще минутку. Еще разок посмотреть на вытянувшегося в струнку Людвига и на его ухмыляющегося брата, теперь можно развернуться и уйти... Но не получается. Как к месту приклеили, честное слово. И, возвращаясь к вышесказанному, какая-никакая, а радость осознавать, что рядом с тобой хоть кто-то.
- Наконец-то, я уже подумал, ты дар речи потерял, - незамедлительно и резко откликнулся норвежец, схватив Эрика за локоть и уводя его за собой подальше от улицы Карла Юхана, подальше от этих стройных шеренг, подальше от этой вакханалии. Куда угодно, лишь бы не обратно. Мимо недостроенного здания ратуши, которое, видимо, так и не будет достроено, на набережную Акер Бригге, к морю, к родному морю. Наконец-то. Даже как-то дышится легче, свободнее. Хоть кое-где еще слышна немецкая речь и звуки оркестра, но хоть какая-то иллюзия. Вот чайкам, так всегда плевать: они все равно продолжают кружить над причалом и кричать. Ох уж Хельдору эти курицы, ох уж Хельдору этот кипящий чайник рядом... А что вы думали, за четыреста лет совместной жизни хочешь – не хочешь,  а поймешь, когда датчанин переполнен праведным гневом и желанием чем-нибудь утолить жажду.
- А ты - придурок, - сразу в лоб топором начал Норвегия, засунув руки в карманы и несколько затуманенным взором посмотрев вдаль. – Начальник Людвига в тебе души не чает, притворился бы хоть, что тебе это интересно, – черт возьми, Хальдор сам не верил, что говорил это. Один образ Эрика, пожимающего руку Людвигу, был ему противен. – Может, пронесет, хоть Исландию не втянут, – естественно, не говорить же, что Халле еще и беспокоиться, что нацисты могут изменить свое отношения к Дании и устроить ему перепоказ польских событий в индивидуальном порядке. А они ведь могут. Да, все-таки как-то не очень удачно начинается лето.

Отредактировано Kongeriket Norge (2011-05-24 00:19:26)