Варварское разграбление не прошло даром, но Великий Новгород продолжал жить: он медленно, но успешно восстанавливался. Вот уже на Торговой стороне появились купцы, вернувшиеся из заграничных походов и торговавшие кто чем: тканями, бумагой, стеклом в листах, посудой, бакалеей, сахаром, специями, винами, уксусом и т.д. Город был наполнен столь привычном шумом и говором простых русских людей, смелых, сильных, выдержанных, терпеливых, но неприметных для взора иностранцев. Конечно, в Великом Новгороде вы могли встретить как совсем нищих горожан, так и богатых купцов, ходивших в дальние походы.

По широкой улице вдоль торговых рядов люди бегали взад и вперёд, народ суетился, закупая всё необходимое по самым сходным ценам. В этой толпе легко было затеряться. Среди всех, ничем особо не примечательный шёл юноша, одетый намного скромнее, нежели при царском дворе. Он был похож либо на сына какой-то купеческой династии, либо на молодого боярина, сумевшего выжить в недавней новгородской мясорубке. Одетый в длинную рубаху, тёмные штаны, полушубок и красные сапоги, замазанные уличной грязью; за поясом болтался длинный кинжал в ножнах. Молодой, сильный, статный, с русыми волосами и светлыми глазами - типично русский, такой, как и многие тысячи других молодых людей по всей стране. Не выделявшийся из толпы, но олицетворяющий этот самый непокорный в мире народ.

Губы парня растягивались в лёгкой полуулыбке, а глаза сверкали искренностью, когда подходя с купеческим рядам, он с интересом разглядывал английские, французские и голландские товары, мысленно восхищаясь ими. Взгляд шустро перебегал от одного к другому, ни на чём долго не задерживаясь, за исключением чего-то нового, впервые виденного. Тогда он удивлённо вскидывал брови и останавливался возле лавчонки на пару минут. Иван слился с толпой, и поэтому лишь единицы догадывались, кем этот юноша являлся на самом деле - его не раз и не два видели рядом с царём. На нём, как на живой карте, можно было отчётливо увидеть, что же творится с государством. На юношеском, ещё осенённом детскими мотивами лице, с чуть припухлыми щеками и блестящими весёлыми глазами зияли отпечатки тех трудностей, что выпали на долю державы. Нижние веки оказались украшенными большими, болезненными чёрными кругами с жёлтыми и зелёными пятнами. На висках и подбородке виднелись свежие раны, а вдоль шеи и груди, скрытых от посторонних лиц, диагонально проходила красная полоса, словно некий шрам, разделявший тело страны на опричнину и земщину. По дороге юноша нередко прикладывал кулак ко рту, закрываясь от прохожих, а после раздавался глухой болезненный кашель, как будто что-то раздирало лёгкие Ивана изнутри. - Боже мой, я окончательно заболел, - при этом каждый раз пробегало в мыслях паренька.

Один торговый ряд сменялся другим, но Брагинский прибыл в древний город на Волхове не только за товарами, но и расспросить только что вернувшихся из походов купцов о дальних и ближних странах. Он любил слушать их болтовню, ведь в этих непринуждённых разговорах можно было подцепить информацию, которая так или иначе позволяла составить истинную картину политических перипетий. Впрочем, сейчас он ничего нового так и не узнал: Англия и Испания неизменно держат прямой курс колониальной экспансии, Австрия подминает под себя Центральную Европу, Литва и Польша, недавно образовавшие единое государство Речь Посполитую, заняты Ливонской войной. Всё так, как было и чуть ранее. Неудовлетворённый услышанным, Ваня глубоко вздохнул, мысленно посетовав: - Даже после кампании сего года, когда мои войска захватили всё побережье Прибалтики, кроме Риги и Колывани, я не чувствую никакого умиротворения или успокоения. Каждый год становится всё труднее и разорительнее, а война лишь ухудшает ситуацию. Что же мне делать, в конце концов?...

Покинув Торговую сторону, Брагинский решил просто пройтись по городу. Пусть Новгород Иван Грозный и объявил опальным, но сам-то Россия не хотел этого и тем более не желал его разграбления. После того случая, юноша несколько отстранился от царя, часто меняя Москву на Великий Новгород и помогая ему восстанавливаться. И вот теперь, подойдя к древнему Софийскому собору, Иван с трепетом перекрестился, мысленно взмолившись о спасении Руси от нового разорения, которое он с болью предчувствовал.

Дальнейший маршрут вёл к речному порту на Волхове. Смотря на русские торговые корабли, Брагинский добродушно улыбался, но внутри грызло едкая обида и злость: - Они прекрасны, но у меня до сих пор нет твёрдого выхода к Балтике и Чёрному морю. Нет своего флота, тогда как вся передовая Европа уже давно путешествует по миру, бороздя моря и океаны. Горько вздохнув, он обошёл порт вдоль и поперёк, ещё пару часов потаскался по шумным улицам древней столицы Северной Руси, пока наконец не остановился в доме у наместника царя. В этот день Иван принял для себя одно важное решение: - Завтра нужно выехать в занятые моими войсками прибалтийские земли. Как бы шведы и пшеки не начали наступление...

Отредактировано Tsarstvo Russkoye (2011-05-14 17:35:47)